Выйти из боя - Страница 43

— Работает? — нетерпеливо спросил Любимов.

— Не могу знать, — пробормотал младший сержант, не поднимая головы. — У нас не такая модель была.

— Да ты чего, Ковальчук? — изумился лейтенант-артиллерист. — У нас такие же аппараты.

— Не включается, — мрачно сказал радист, трогая ручки настройки.

— Позвольте мне посмотреть, товарищ Ковальчук, — вежливо сказал только что подошедший к машине капитан.

Катрин с некоторым изумлением смотрела, как неуклюже капитан лезет в кузов. Кобура болталась на худой заднице, как нечто совершенно противопоказанное этому тощему существу в новенькой форме и сидящей на ушах фуражке. Хрустящая от новизны полевая сумка путалась в коленях. Любимов подхватил капитана под локоть, помог.

— Благодарю, — капитан поправил очки и представился: — Капитан Рац Николай Ефремович. Исполняю обязанности начальника штаба дивизиона, — он отдельно кивнул сидящей на заднем борту Катрин. — В чем дело, товарищ Ковальчук?

— Не надо включать, товарищ капитан, — угрюмо и убежденно заявил младший сержант. — Немец запеленгует в два счета. Пришлет бомбовозы, все погибнем.

— Вы не правы, голубчик, сейчас работает столько радиопередатчиков, вряд ли их все пеленгуют, поэтому логично предположить, что… — укоризненно начал капитан.

— Голубчик?! — взорвался поначалу обомлевший Любимов. — Ты что, сука, тут мудрить вздумал? Думаешь на гауптвахте отсидеться? Видели мы эти гауптвахты. Слазь, я тебя по закону военного времени, — лейтенант без шуток рванул кобуру.

Сержант шарахнулся к борту.

— Э-э, — капитан Рац тоже явно не ожидал такого резкого развития событий.

Любимов стряхнул руку пытающегося его остановить артиллериста, ткнул дуло «нагана» в лицо побледневшему радисту.

— Слазь, с предателями разговор короткий!

— Лейтенант, сейчас каждый человек на счету, — вмешалась в приобретающий катастрофический характер разговор Катрин. — В бою сможет искупить. Я с него глаз не спущу…

Рация заработала.

— Позывные? — хрипло спросил несчастный Ковальчук.

— Я только старые знаю, — поморщился Любимов. — Попробуем?

— Подождите… — сказала Катрин.

… — Ельцин, Горбачев, ножки Буша, Паша Грачев, Герат, Грозный, одноногий Басаев, БМП, Калашников, 9 мая… Николай Андреевич, ответьте. Вызывает ЕГМ… — радист бубнил с профессиональной монотонностью.

Слегка остывший Любимов совещался с офицерами-артиллеристами. Катрин показала ему глазами, чтобы «наган» спрятал. Большая часть машин уже двинулась под защиту рощи. Тягач буксировал туда же уже второе орудие. Один «СТЗ» заводиться не желал, и с него сливали остатки горючего. Верхушки деревьев начали розоветь. Сидя в обнимку с винтовкой, Катрин с тоской думала о том, что те дни в июне были ясными и солнечными. По крайней мере здесь, у Львова.

Николай Андреевич ответил только часа через полтора. Превратившаяся в машину радиосвязи полуторка уже стояла под сенью сосен. Уставший Ковальчук поманил Катрин. Сухой голос майора Васько девушка сразу узнала, но ей пришлось ответить, как имя-отчество Горбачева и сколько Шереметьевых под Москвой. Ответы Васько удовлетворили, и Катрин передала связь лейтенанту Любимову.

Приказ был короток: «Развернуться, замаскироваться. Ждать связных с дальнейшими указаниями».

Катрин охраняла изнуренного предчувствием трибунала Ковальчука и старалась не задремать. Радист бы и сам никуда не делся. Все желающие, включая командира дивизиона, замполита и большую часть офицеров, уже «выводили личный состав». Уменьшившийся на две трети дивизион занял позиции на опушке рощи. Кроме четырех 122-мм орудий, в дивизионе сохранились 25-мм зенитное орудие, счетверенная пулеметная установка и два станковых пулемета. Катрин осознавала, что ей никогда не понять происходящее. Люди, только что готовые бросить все и бежать, окапывались, преувеличенно бодро переговаривались, готовясь к бою.

Катрин взяла Ковальчука, и они принялись зарываться. В саперных работах девушка была не сильна, пришлось слушать опытного младшего сержанта.

На шоссе темнели сгоревшие машины да так и не оживший тягач. Но пустовало шоссе недолго. Потянулись телеги, отдельные машины, потом поток отступающих усилился. Артиллеристы создали что-то вроде контрольно-пропускного пункта. Руководил там приободрившийся Любимов. Работая лопатой попеременно с радистом, Катрин Поглядывала на деятельность лейтенанта. Неплохо у него получалось, уверенно. В Берлин войдет со звездочками покрупнее лейтенантских. Хотя до звездочек и погон еще воевать и воевать. Сказать, что погоны носить будет, — не поверит. Доживет? Катрин с яростью вонзила лопату в песчаную, засыпанную сосновыми иголками землю.

— Очень правильная тактика, — одобрительно закивал подошедший капитан. — Устраиваться необходимо так, будто до Страшного суда здесь воевать собираемся. Тогда вышеназванный суд подольше не наступит. Только вы бы, товарищ Ковальчук, побольше даме помогали.

Катрин сунула лопату что-то пробурчавшему в свое оправдание младшему сержанту. Капитан, похоже, хотел о чем-то ее спросить.

Рац протер очки.

— Как думаете, сегодня облачность будет умеренной?

— Весьма. Настолько, что ее совсем не будет. Вы что-то хотели узнать, товарищ капитан?

— Да. Я не совсем понимаю, какая у вас должность или звание. Но вы не могли бы откровенно мне объяснить, ваш командир полка действительно пришлет помощь? Так получилось, что под моей командой оказались люди…